КЛИНИКА ONCOLOGY.RU
консультации, разъяснения, помощь

 

Риск-менеджмент души

В 1738 году швейцарский математик Даниил Бернулли дополнил теорию вероятностей методом полезности или привлекательности исхода событий. Его идея состояла в том, что в процессе принятия решения люди уделяют больше внимания размеру последствий разных исходов, нежели их вероятности.

В человеческой жизни размер последствий события зачастую предсказуем, а вот вероятность – целиком в наших руках. Так считает наш сегодняшний собеседник, кандидат психологических наук, член Ассоциации онкопсихологов России Наталия Тарновская.

– Онкология – звучит немного зловеще…

– Ещё более зловеще звучит фраза «У вас онкология». Шок, ужас, состояние «это не со мной» – именно так описывают эмоции мои пациенты.

– Психолог, если я правильно понимаю, поддерживает их?

– Поддерживают их, как правило, родственники, близкие и друзья. Психолог помогает заболевшему «включиться» в борьбу за своё здоровье, осознать то, что произошло, и принять болезнь как часть своей жизни.

– Принять болезнь?

– Именно принять. Но, повторяюсь, принять ещё и как часть, частицу. Многие же впадают в панику или в уныние. И видят в болезни часть смерти, а не часть жизни.

– Какая-то философия у нас с вами выходит…

– Онкологическое заболевание как никакое другое взывает к вдумчивым мыслям. Кстати, именно с радикальной переменой мировоззрения, сломом привычного мироустройства связаны случаи «чудесного» исцеления от рака. Таково официальное мнение учёных-онкологов. Интересно, что признание именно этого факта и дало толчок развитию онкопсихологии во всем мире.

– Значит ли это, что перемена мировоззрения может предотвратить онкозаболевание?

– Рискую навлечь на себя гнев врачей, но отвечу – может. Традиционный «наш» больной – это человек, внезапно потерявший значимые отношения, важные для себя ценности. К примеру, если вся жизнь была в работе, то потеря этой самой работы может привести к онкологическому заболеванию. Если смысл жизни в детях или любимых, то их взросление и отъезд из отчего дома, не говоря уже о безвременно, трагически оборвавшемся пути этих людей тоже может привести к тому, что организм человека, оставшегося наедине с горем, сдаётся. Это линия практически «сознательного» ухода в болезнь.

Второй путь в онкологическое отделение более завуалирован: подсознательное непринятие тревожащих факторов. К примеру, жена с нелюбимым мужем, неудовлетворённая в постели, повинная в том, что она «не такая» – в зоне риска; желание угодить сварливой свекрови, а после плач с виной за недобрые чувства к родной матери мужа – тоже наша работа; «вам вкусненькое, а я доем, что останется» – фраза также нашей пациентки. Не составляют исключения и мужчины. Вся подавляемая, непроработанная агрессия никуда не исчезает. Она накапливается и переходит в зону телесного бытия человека. Тело начинает болеть, разрушаться.

– Получается, что сильные чувства человеку вредят?

– Знали бы люди, что ни одна их эмоция не заслуживает порицания! Всё дело в призме человеческой психики. Позволю себе напомнить азы психологии и, в частности, определение психики. «Психика – это субъективное отражение объективной реальности». Ключевое слово здесь – «субъективное». То есть в одинаковых событиях каждый видит что-то своё. Из этого определения есть следствия: 1) наше восприятие реальности и реальность сама по себе – это не одно и то же; 2) ссылки на внешние обстоятельства являются отрицанием психики; 3) то, каким человек видит мир, говорит не о мире, а о нем самом. То есть, когда человек говорит: «У меня что-то здоровье пошатнулось», он считает, что страдания ему причиняет окружающий мир, не осознавая, что к происходящему в своей жизни он тоже имеет непосредственное отношение. На самом же деле всё наоборот: внешние события являются следствиями внутренних причин. И когда человек начинает путать следствия с причиной, он вообще делает свою проблему неразрешимой. Психолог и здесь, и в других ситуациях нужен для того, чтобы рассмотреть человеческую проблему с разных сторон. Исходя из того же определения психики, проблема заключается не в ситуации, а в способе ее восприятия человеком. Психолог здесь – не утешитель, а зеркало, которое показывает то, что сам человек увидеть не в состоянии.

– Есть какие-то методики работы с онкологическими больными?

– Психологические причины онкологии прорабатываются традиционными техниками, равно как и онкологические болезни выявляются обычными методами в медицине. Спектр методик очень широк. Задача психолога здесь – убедить пациента, что такая помощь – это помощь, равнозначная лекарственной по силе воздействия. Но, поверьте, наши люди по-прежнему больше верят внешнему, чем внутреннему (себе самому). Вот главная моя трудность на данном этапе. При этом, конечно, официально принятые методы лечения – во главе угла.

– Правильно ли я поняла, что обращение к психологу – один из способов предотвращения болезни?

– Психологическое здоровье, своевременная проработка стрессов (а к ним относятся и боли, и обиды, и душевные раны), сработает в пользу человека только вкупе со здоровым образом жизни. Сюда относится и нормальная экология, и здоровая пища, и регулярный фитнес, и, конечно, отказ от курения и крепкого алкоголя. Неправильные, злокачественные (в медицине их называют атипическими) клетки образуются в течение всей жизни человека, с момента рождения и до самой смерти. Но в нормальном состоянии организм их распознаёт и удаляет. То есть если не сработали провоцирующие факторы, то человек может дожить и до девяноста, и до ста лет.

– То есть рак – это мина замедленного действия?

– В какой-то степени – да. Только «мина» – это не само заболевание, а те самые провоцирующие факторы: экология, тяжёлые стрессы, неправильное питание, курение, алкоголь. И, если выражаться языком бизнеса, риск-менеджер здесь сам человек. Потому что тело – только его, и оно даётся ему один раз на всю жизнь.

– А в чём заключается профилактика рака, кроме перечисленного?

– Если экология, невысокая солнечная радиация, здоровая, преимущественно растительная пища, двигательная активность – это прописные истины, то поход к психологу с желанием разобраться в факторах стресса, а значит, и не загнать боль и обиду на дно, – уже не столь популярен среди россиян. Я уж не говорю о мерах медицинской профилактики: тех же осмотрах, УЗИ и прочих эффективных методах диагностики. Для женщин – это раз в год цитологический мазок или тест Папаниколау, маммография. Для мужчин – пальцевое исследование прямой кишки и анализ крови на ПСА (простато-специфический антиген).

Общее мнение всех, кто так или иначе связан с лечением онкологических заболеваний: «Главное в борьбе против рака – профилактика». Конечно, можно подстелить и соломки в виде традиционного или накопительного полиса страхования жизни, но это уже вторично. Первична перестройка нашего мышления: не бежать от риска болезни, а предотвратить его.

– Казалось бы, как всё просто: посетить врача «до», а не «после».

– Причём профилактика по-настоящему действует! За примерами далеко ходить не надо. У наших соседей по континенту программа «Европа против рака», которая проводилась с 1985 по 2000 гг. снизила смертность на 15%. А заключалась она в ежедневном повторении: «Иди, проверься!». Думаю, что нашим «Центрам здоровья» такая ноша под силу.

– Но всё равно ведь люди умирают. Александр Абдулов, Олег Янковский, Анна Самохина, Валентина Толкунова – все они умерли от онкологических заболеваний.

– Рак известен не сотни – тысячи лет, от него умирали еще в Древнем Египте. Иван Грозный умер от рака нижней губы, Некрасов – от рака прямой кишки. Но при раннем обнаружении – то, что доктора называют I-II стадией – излечиваемость всё равно очень высокая: 90-97%. Коварство заболевания в том и заключается: симптомы проявляются очень поздно. А агрессивные формы развития рака встречаются часто. Плюс – люди тянут до последнего. Иногда бывает слишком поздно. Тогда их не лечат по основному заболеванию, а выписывают домой на симптоматическое лечение.

– То есть, по сути, отправляют домой умирать? Им тоже помогают психологи?

– Психологи помогают и тем, кто на стадии излечения от онкозаболевания, и тем, для кого невозможно специализированное лечение. И, конечно же, работают с родственниками заболевших людей. Главный вопрос даже для безнадёжного больного – сохранение достоинства, максимальное продление качества жизни.

В России уже почти 3 года действует телефон горячей линии 8-800 100-0191, звонок на него бесплатен. Здесь пациенты и их родственники могут круглосуточно получить консультации психолога, юриста, социального работника. Предусматривается даже информационное сопровождение сложных ситуаций. То есть наши специалисты дистанционно «ведут» человека по кабинетам и инстанциям, если у него нет близких людей, которые могли бы помочь.

Благодаря поддержке главного врача Республиканского онкологического диспансера Владимира Полякова я сама работаю с больными, проходящими лечение в стационаре. И во всех возможных местах рядом с телефоном горячей линии сообщаю и свой: 71-90-10, чтобы каждый мог позвонить и проговорить наболевшее. Хочу сказать огромное спасибо и главному врачу Йошкар-Олинской профессиональной поликлиники № 2 Виктору Кузнецову: он без лишних слов предоставил кабинет для бесплатного приёма онкологических больных. Ну, а в сложных случаях, конечно, приезжаю домой. И знаете, мне кажется, что иногда родственники больше ждут и более благодарны моему приезду…

– Родственникам больного тоже бывает нелегко?

– Часто именно родственникам бывает тяжелее принять возможность заболевания своего дорогого человека. Больной получил диагноз, направлен на лечение. Первая реакция, – шок, «это не со мной». Иногда ответом человека на диагноз становится потеря веры в себя, потеря воли. А родня, приняв это как сигнал к действию (а часто пребывая также в состоянии растерянности), начинает возить его по целителям, колдунам и прочим чародеям, иногда подтверждать, что «этого не может быть». Честно говоря, я сама с уважением отношусь к народной медицине. Но, во-первых, среди целителей встречается множество шарлатанов, а во-вторых, на магов уходит самое драгоценное в онкологии – время. Опухоль растёт ежесекундно, об этом не стоит забывать. Кроме того, у онкологов есть одна аксиома: нетрадиционное лечение (травами, водкой с подсолнечным маслом, кошачьим когтем, настойкой мухомора и другими «снадобьями») допустимо только после того, как официальная медицина сделала всё возможное.

А может она, между прочим, немало. Полный курс лечения онкобольного во всем мире стоит 30-40 тысяч долларов. Оттого онкология и в мире, и в России – государственная стратегическая отрасль. И хотя методы лечения рака в основном не изменились с момента «Ракового корпуса» Александра Солженицына – хирургический, лучевая и химиотерапия, – но они постоянно совершенствуются и дополняются комплексными подходами.

За последние десять лет, например, появилось несколько десятков новых высокоэффективных химиопрепаратов. Применяются новые лучевые методики, аппаратура. В арсенале онкологов современные диагностические возможности. Врачи Марийского республиканского онкологического диспансера каждые несколько месяцев проходят курсы обучения новейшим методикам излечения онкозаболеваний, глубоко исследуют проблемы и современные способы излечения. Среди наших докторов есть кандидаты наук.

– А как же распространённое убеждение в том, что рак неизлечим?

– Менталитет россиянина таков: излеченные пациенты никогда не говорят о своем «раковом» прошлом. А вот о каждой смерти от рака знают все. Хотите короткий тест? Каждый час от рака в России умирают 5 человек. Какая ваша мысль откликнулась на эту статистику? Если «надо пойти провериться», то вы на правильном пути. Если «рак меня не коснётся, ведь мои предки умирали от инфаркта», то я вам скажу, что генетики в онкозаболеваниях всего лишь 2-3 процента и проверяться всё равно необходимо.

– Ну, а если я вам скажу, что статистика ко мне не имеет никакого отношения и решать проблемы буду по мере их поступления?

– Тогда я вам отвечу, что вы плохо усвоили курс риск-менеджмента. Неожиданное случается в нашей жизни чаще, чем ожидаемое. Эту закономерность подметили ещё в глубокой древности. Лучше послушайте свою душу: что вам она говорит?

Тарновская Наталия Николаевна, кандидат психологических наук, доцент кафедры психологии развития и образования Марийского государственного университета, Член Ассоциации онкопсихологов России